Пабло Пикассо. «Королева Изабо». Символизм и протокубизм

Впрочем, вопрос соотношения семантики протокубизма Пикассо с идеями символизма - это еще одна отдельная тема, сложность которой, как кажется уже с самого начала, в двойственности этого соотношения. На содержательном уровне эта двойственность того же рода, что и та, которую подметил как-то сам Пикассо в разговоре о свойствах кубистской стилистики вообще: «...но уже когда движение кубизма распалось, я понял, что мы были спасены от полной изоляции как личности тем обстоятельством, что, несмотря на различия, у нас было и нечто общее: все мы были художниками «стиля модерн». Столько всего было накручено на всех этих входах в метро, да и в других проявлениях «стиля модерн», что я ограничил себя почти исключительно прямыми линиями и все же, на свой лад, я участвовал в движении «стиля модерн». Потому что, даже если ты против движения, ты все равно остаешься его частью. Ведь «про» и «контра», по сути, - два аспекта одного и того же движения... Ты не можешь избегнуть своей эпохи. Какую сторону ты ни возьмешь, «за» или «против», ты все равно внутри нее».

В том смысле, в каком Пикассо говорит о себе как о художнике «стиля модерн», был он и художником символизма. Однако нельзя не заметить, что содержание протокубистского творчества Пикассо, стоя в известном отношении к идеям символизма, все же не вмещается в параметры символизма как явления европейской культуры рубежа столетий. Прикасаясь к темам, характерным для символистской поэтики, Пикассо создает образы, духовная значительность которых имеет природу не символистскую, но метафорическую.

Механизм создания метафорического образа у Пикассо показывает предыстория картины «Королева Изабо». Словами Жана Кокто об этом процессе можно сказать: «Случай, который мог бы произойти, заканчивается фугой».

Пикассо же с замечательной точностью и простотой выразил его известной, но часто поверхностно понимаемой максимой: «Моя картина - это сумма разрушении».